Библиотека Виктора Конецкого

«Самое загадочное для менясущество - человек нечитающий»



Морской экзамен

«Кто не видел моря, тот живет половиной души»

К. Паустовский

Подъем сыграли рано. На брезентовых чехлах шлюпок, на деревянном настиле пирса, на металлических поручнях, круто уходящих в воду трапов, серым бисером обильно лежала роса. Море едва волновалось тягучей зыбью.

К застывшим в строю первокурсникам с краткой напутственной речью обратился начальник училища. Глядя на бритоголовых мальчишек, уходящих в свой первый дальний поход под парусами добротно сработанных ялов, адмирал напомнил им о славном прошлом флота, о святости места, где они находятся, и где им ещё только предстоит стать достойными офицерами флота российского.

- Это ваш первый морской экзамен – сказал адмирал, - и я надеюсь, что вы его достойно выдержите. Успешного и интересного вам похода вдоль Крымских берегов. Попутного ветра в паруса! Счастливого плавания, гардемарины!

Училищный оркестр заиграл «Прощание славянки». Многоголосое эхо подхватило и стремительно разнесло по окрестным бухтам величественную, щемящую сердце мелодию…

С легким креном ял вспарывал морскую гладь и словно живое существо, истосковавшееся по родной стихии, каждым шпангоутом, каждой снастью радовался обретенной свободе.

Набирающий силу ветер сначала гудел в снастях контрабасом, но тон его постоянно менялся. Вдруг он зазвенел дискантом скрипичного альта и, усиливаясь, стал разводить толчею, взбивая в гребнях волн ослепительно белую пену. Слева по борту медленно разворачивалась панорама обрывистых берегов. В первых лучах, едва появившегося из-за горизонта светила, красномедные утёсы поражали таинственностью гротов и пещер, в которые море с протяжным гулом закатывало волны.

Торжественность ритуала проводов, упругий бег яла и фантастическая красота просыпающегося моря, породили в душе Платонова трепетное чувство ожидания захватывающих приключений…

Командовал ялом капитан 3 ранга Олег Авдеев - выпускник военно-морской академии. Он лишь неделю назад прибыл в училище на кафедру кораблевождения. Щеголеватого капитана 3 ранга начальник кафедры встретил сдержанно. И хотя прекрасно знал отца Авдеева – известного гидрографа и опытного моряка, но виду не подал. Он считал, что в настоящих морских династиях сыновья сами должны доказывать право на признание и уважение у сослуживцев. Доказывать честной флотской службой.

- Для начала пойдете в шлюпочный поход с курсантами нового набора. Вспомните, как управлять ялом, а я проверю вас как моряка и будущего воспитателя, – сухо завершил короткую беседу начальник кафедры.

Олег Авдеев был севастопольцем в четвертом поколении и очень гордился этим. Его прадед служил орудийным наводчиком на мятежном крейсере «Очаков». Дед восстанавливал Черноморский флот в тяжелые тридцатые годы, а во время обороны Севастополя в 1941-1942 годах командовал дивизионом морских охотников. Для отца флот являлся естественной средой обитания. Он был влюблен в море, корабли, в гидрографию. Но особой его страстью были история Крыма и Русского флота. Любовь к морю, он прививал и Олегу. Когда сыну исполнилось семь лет, отец подарил ему на день рождения «Лоцию Черного моря». В четырнадцать - прошел с ним на яхте вдоль побережья от Севастополя до Сарыча. В шестнадцать - взял с собой в инспекторскую поездку по маякам. Это удивительное путешествие и определило жизненный путь Олега. После десятилетки он уехал в Тихоокеанское военно-морское училище, закончил там с отличием штурманский факультет. Четыре года проплавал на «гидрографах». Отучился в академии. И вот вернулся в родной Севастополь.

Сначала Авдеев показался курсантам излишне строгим, сухим и замкнутым офицером. Действительно, по натуре он был малоразговорчив. В компаниях предпочитал больше слушать, нежели говорить сам. Однако стоило, кому-нибудь коснуться истории флота или Крыма, как он сразу же преображался.

…Прямо по курсу открывался Херсонесский маяк. Белокаменная башня маяка невольно притягивала к себе взоры.

- Братцы! До чего же красив этот маяк! Прямо шедевр архитектуры! - невольно вырвалось у кого-то из курсантов.

- А это и есть шедевр, - оживился Авдеев. - Когда мы подойдем к нему совсем близко, вы в этом убедитесь. Я там был с отцом, еще, когда учился в школе.

- Расскажите! – вразнобой попросили курсанты, и Авдеев не заставил себя упрашивать.

- Маяки, как средство предупреждения мореплавателей об опасностях, появились очень давно, - начал свой рассказ Олег. - Уже в древние времена с наступлением сумерек на высоких мысах жгли костры. Позже стали устанавливать башни, на вершинах которых в специальных чашах всю ночь поддерживали огонь. Днем их использовали для наблюдения за морем. Во время войн, с них следили за перемещениями вражеского флота. О Херсонесском маяке, к которому мы приближаемся, ещё в 1791 году упоминал русский флотоводец, адмирал Федор Федорович Ушаков. Однако никаких сведений о нём не сохранилось. А первые каменные маяки – Херсонесский и Тарханкутский были построены лишь в 1816 году. Потом, для обеспечения безопасного входа в Севастопольскую бухту в 1821 году построили Инкерманские створные маяки. В 1835 году начал действовать Айтодорский, а в 1861 году – Евпаторийский маяки…

Увлеченные рассказом, курсанты забыли, что они в море, на яле, что есть паруса и ими нужно постоянно управлять. Этим не замедлил воспользоваться набежавший шквал. Ял накренило.

- Старшина, руль на себя! Привестись к ветру! – быстро отреагировал Авдеев.

Ял выровнялся. У форштевня забурлила вспененная вода.

- Быть внимательными на шкотах и руле. Старшина, следите за отходами ветра. Мой рассказ не должен мешать движению.

Понаблюдав за работой команды, Авдеев продолжил рассказ:

– Проекты Херсонесского и Тарханкутского маяков выполнил известный исследователь Балтийского моря и крупный специалист в области маячного строительства Леонтий Васильевич Спафарьев, прибывший по приказанию Адмиралтейств- коллегии с Балтики в Севастополь, для руководства строительными работами. И вот в конце 1816 года у самой кромки Херсонесского мыса на 36-ти метровую высоту поднялась белокаменная свеча маячной башни. С наступлением сумерек маяк светил белым огнем в течение 60 секунд, после чего на 60 секунд делал паузу. Он был виден с расстояния двенадцати миль. В 1862 году заменили осветительное устройство, и видимость маячного огня увеличилась до шестнадцати миль. Эта характеристика осталась и до наших дней. В 1877 году, с началом боевых действий с Турцией, Херсонесский маяк был выключен и включался в работу только по особому указанию. И ещё одна интересная деталь: Александр Степанович Попов свои знаменитые опыты по радиосвязи с кораблями Черноморского флота проводил именно здесь, на Херсонесском маяке в 1900-1905 годах …

Командир шлюпки помолчал, собираясь с мыслями, и закончил рассказ так:

-Во время обороны Севастополя маяк был полностью разрушен немецкой авиацией, а земля Херсонесского мыса в июле 1942 года, стала последним пристанищем тысяч севастопольцев, судьбы, которых сурово перекроила война…

- У меня здесь, на Херсонесском мысу, погиб дед, - откликнулся курсант Перегудов. - Он командовал стрелковым батальоном. В самый разгар боев, дед успел посадить на уходящий корабль мою бабушку и своего сына, то есть моего отца, а сам с остатками батальона был оттеснен вот на этот берег и погиб во время бомбежки…

Между тем маяк приблизился настолько, что можно было отчетливо разглядеть и саму башню, и аккуратные домики маячников, проглядывающие сквозь малахитовую листву парка. Увенчанная стеклянным цилиндром осветительного устройства белоснежная башня казалась воздушным замком. Феерическую картину усилило появление дельфинов. Резвясь, они выделывали немыслимые пируэты возле яла. Когда дельфины выпрыгивали из воды у самого борта, то казалось, что их оливковые глаза искрятся смехом, и они от души радуются встрече с людьми.

Но вот маяк остался за кормой. Дельфины исчезли. Глядя на море, Авдеев думал о чем-то своем. Молчала и шлюпочная команда.

…Низкий берег начал уходить к востоку. Заметно усилилось волнение.

- Ожидается усиление ветра, – сказал командир. - Надо «зарифиться».

Старшина шлюпки приказал курсантам надеть спасательные жилеты и приготовиться к совершению маневра. Едва успели взять на фоке один риф, как налетел шквал. Ял снова резко завалило на борт.

- Шкоты раздернуть! – скомандовал Авдеев.

Курсанты сноровисто выполнили его команду. Паруса выбросили ветер, и ял стал на ровный киль.

- Молодцы! - похвалил командир.

Частые шквалы развели довольно высокие волны. Ял, то напружась, долго взбирался на мутно-зеленый вспененный холм, то, оседлав вершину волны, оглушительно хлопал парусом и стремительно несся вниз к пологой седловине, чтобы оттуда начать восхождение на очередную волну разгулявшегося моря.

По сосредоточенным лицам новобранцев, цепкой хватке рук, по напряженным позам Авдеев видел, что в душе каждого из них сейчас идет нешуточная борьба. И, прежде всего - борьба со страхом перед грозной морской стихией.

– Ничего, пусть испытают себя, – с удовлетворением подумал он.– Парус и штормящее море – хорошая школа для будущих моряков.

Берег то удалялся, вытягиваясь в серую полоску, то медленно наплывал навстречу, проявляя детали.

- Сейчас мы будем проходить загадочный уголок крымского побережья, - оживился Авдеев. - Видите, выступающий в море продолговатый мыс? Ветер позволяет, и мы подойдем к нему поближе. Обратите внимание на его среднюю часть и наблюдайте, что там откроется!

Ветер подвернул и дул теперь почти в корму. Волнение заметно уменьшилось. Обрывом выходящий к морю берег казался близким, однако игрушечные фигурки людей на узкой серой полоске пляжа убеждали, что до него ещё довольно далеко. Мыс медленно поворачивал свой исполосованный каменный бок.

 - Смотрите, грот! - прокричал баковый.

- Да, это самый настоящий грот, - подтвердил командир, - его называют Морскими воротами или гротом Дианы. Под его сводами наш ял может свободно пройти. Попробуем? – неожиданно предложил он. – Море здесь тихое, волны нет. Уберем паруса и на веслах пройдем через грот.

Погасили скорость. Смайнали паруса. Разобрали весла. Старшина осторожно повел ял навстречу приближающейся каменной дыре. В полной тишине они вплыли под своды мрачной арки, неизвестно для чего устроенной природой в чреве каменного мыса. В сумраке грота вода казалась чёрной и неподвижной. Пахло гниющими водорослями. Ял бесшумно скользил навстречу яркому солнечному свету. И вот, наконец, он весело заплясал на искрящихся волнах, радуясь вновь распахнувшемуся морскому простору.

- Здорово! – восхищались курсанты.

Командир улыбался, довольный.

- А теперь, - скомандовал он, - ставим паруса, ложимся на длинный галс в море, и я расскажу вам весьма любопытную историю.

Убедившись, что все снасти разобраны и закреплены, паруса работают в полную силу, а ял устойчиво лежит на нужном курсе, Авдеев начал:

- Мыс с гротом, который мы с вами оставили по корме, называется мысом Лермонтова. Да – да мысом Лермонтова - закивал он в ответ на недоуменные взгляды ребят. Существует даже версия, о том, как Лермонтов побывал в наших краях.

– Не может этого быть, – возразил старшина шлюпки, – Лермонтов никогда в Крыму не был. Это же знает каждый школьник.

– А вот вы послушайте, – загадочно улыбнулся Олег:

– Года два назад, мне случайно попалась в руки старинная книга «Письма и заметки Оммер де Гелль». Книга переведена с французского. Переводчиком указан Павел Петрович Вяземский – сын князя Петра Андреевича Вяземского замечательного поэта-романтика. Я начал читать и с первых же страниц окунулся в увлекательную авантюрно-романтическую историю, главными героями которой были некая Адель Оммер де Гелль и наш великий поэт, и дуэлянт Михаил Юрьевич Лермонтов. Оказывается, в августе 1840 года, в Пятигорске, куда он был сослан за дуэль с сыном французского посла, Лермонтов познакомился с Адель – известной во Франции поэтессой. Она была женой Российского консула Ксавье Оммер де Гелля. У неё с поэтом завязался роман. Но длился он недолго, так как господина Ксавье срочно вызвали по делам в Одессу. Оттуда чета де Геллей направилась в Крым, в Ялту. Из Ялты Адель, – так, во всяком случае, утверждает она в своих записках,– написала взволнованное письмо Лермонтову в Пятигорск, в котором настойчиво приглашала приехать. Влюбленный Мишель, вопреки запрету Бенкендорфа поспешил в Крым. Далее она пишет, что 5 ноября 1840 года они с Мишелем на парусной шхуне «Юлия» отправились из Ялты в Балаклаву. Компанию возглавлял некий Тетбу де Мариньи, владелец шхуны, контрабандист и торговец оружием. Он тайно морем переправлял горцам на Кавказ ружья и пушки из Севастополя. И в этот раз, по признанию Адель, в трюме белоснежной шхуны были надежно упрятаны две бронзовые пушки, а сама она, как видно из её намёков, во время посещения Балаклавы, помимо любовного романа, ещё и выполняла определенное разведывательное задание. Ну, а Мишель был восхищен Балаклавой и её окрестностями, особенно развалинами древнего монастыря и гротом Дианы…

Курсанты изумленно смотрели на рассказчика, не зная, верить или нет всему услышанному.

Авдеев выждал паузу, как бы накапливая энергию для эффектного финала.

- Но! - торжественно произнес он, - старшина шлюпки совершенно прав – Лермонтов никогдане был ни в Крыму, ни тем более в Балаклаве!

- Как? - удивились курсанты. - А Вяземский? А «Записки»? Наконец, эта француженка? Всё это вымысел?

- Нет, - ответил Авдеев, - почти быль. Вяземский хорошо знал Лермонтова. Лермонтов был знаком с Адель Оммер де Гелль. Они встречались на Кавказе. Возможно, что у них и был роман, но в Крыму Лермонтов никогда не был. Как объяснили мне сведущие краеведы, всю эту историю со шхуной, Балаклавой, пушками придумал сам Павел Петрович Вяземский.

- Для чего? – недоуменно спросил Андрей.

- Версий тут несколько, - ответил командир. - По одной – он хотел, используя пикантные подробности биографии Лермонтова, сделать захватывающий авантюрный роман. По другой - привлечь внимание Российской и мировой общественности к его драматической судьбе. Так как после смерти Лермонтова официальные власти делали все, чтобы добиться скорого забвения поэта. Ведь первая реакция петербургского света на известие о гибели Михаила Юрьевича была: «Туда ему и дорога…»

Пока же наиболее убедительное объяснение названия мыса выглядит так: в 1905 году первая в России женщина, имевшая ученую степень доктора химии – Юлия Всеволодовна Лермонтова, из рода Лермонтовых, приобрела в районе мыса с гротом участок земли и построила дачу. С тех пор это место стали называть: дачей Лермонтова и мысом Лермонтова.

- А как же тогда грот Дианы? – спросил недоверчиво кто-то из курсантов.

- О, это отдельная история, и я вам её расскажу, когда будем проходить мыс Фиолент. А пока, - скомандовал капитан 3 ранга, - делаем поворот «оверштаг» и идем в берег.

Заинтригованные курсанты жаждали продолжения, поэтому все команды выполняли с каким-то особенным усердием. Ял изменил галс, даже не хлопнув парусом.

- Лихо! – похвалил их Авдеев.

…Солнце стояло в зените. Над серебристо-чешуйчатыми волнами висела влажная кисейная дымка. Мыс приближался. Он представлял собой скалу, разлинованную волнистыми светло-желтыми и тёмно-коричневыми полосами. На каком-то, почти неуловимом ракурсе, скала приобрела очертания изготовившегося к прыжку гигантского тигра. Тени от плывущих в небе облаков то осветляли, то сгущали краски. От этого переливчатого освещения казалось, что каменный тигр дышит.

Каменная громада порождала в душе невольное восхищение и холодок настороженности. Это чувство усиливало отсутствие в округе, каких либо живых существ. Даже чайки, изредка пролетавшие низко над водой, молчали и казались мелькающими тенями древних призраков. Невольно появилось ощущение, что за каждым маневром яла из многочисленных щелей и расселин пристально наблюдают сотни настороженных глаз…

Уловив настроение курсантов, командир шлюпки заметил: - Вообще этот уголок насыщен причудами природы. Но особый интерес вызывает пребывание здесь Александра Сергеевича Пушкина.

Курсанты оживились:

- Это что, очередная легенда?

- Нет, - улыбнулся Авдеев, - Пушкин действительно побывал в этих местах в августе 1820 года. В Крым, к берегам живописного Гурзуфа он прибыл на бриге «Мингрелия» в компании героя Отечественной войны 1812 года генерала Николая Николаевича Раевского и его семейства…

– Кстати, – заметил рассказчик, – бриг назван в честь западно-грузинского княжества Мингрелия, которое в 1803 году добровольно вошло в состав России. Этот двухмачтовый военный корабль, был заложен на стапеле севастопольского адмиралтейства 24 июня 1810 года. Он имел на вооружении 16 орудий и развивал скорость до 12 узлов. Команда состояла из 130 человек.

– А путешественники на лошадях, – вернулся к повествованию Авдеев, – из Гурзуфа через горный перевал добрались до Георгиевского монастыря на мысе Филоент. Монастырь и особенно крутая лестница к морю произвели сильное впечатление на поэта. Позже, в письме к Дельвигу, Александр Сергеевич утверждал, что там же видел и баснословные развалины храма Дианы. Вот тут-то и начинается интрига.

Авдеев сделал паузу, давая возможность курсантам осмыслить услышанное, затем начал из далека:

- В древние времена на берегах Балаклавской бухты обитало воинственное племя тавров. Они занимались рыбным промыслом и морским разбоем, грабя суда эллинов. Рыбаки – разбойники, или по-гречески – листригоны, поклонялись богине Диане (Деве). В честь её на скалах они выстроили каменный храм, в котором совершали кровавый обряд человеческих жертвоприношений. По приданию, после культовых танцев тавры отсекали жертве голову, насаживали её на кол, а тело сбрасывали со скалы в море. А вот о месте нахождения храма ученые спорят до сих пор. Одни утверждают, что был он возведен на скалах Фиолента, другие на Херсонесском мысу. Но всё это лишь предположения. Был ли вообще этот храм, а если да, то где находился, не знает никто. Как и неизвестно развалины, какого храма видел Александр Сергеевич Пушкин. Это одна из тайн, которую много веков надежно бережет угрюмый Фиолент...

В небо с треском взвилась зеленая ракета, затем прозвучали два отрывистых гудка.

-Катер сигналит, что изменяет курс влево. Предполагается высадка и отдых, – быстро репетовал команды Авдеев. - Делаем поворот и тоже идем к берегу. Там отличный пляж, красивое место.

Это вызвало общее оживление. Всем хотелось поскорее размять задеревеневшие от долгого сидения тела…

После купания, обеда и короткого отдыха, курсантская «флотилия» продолжила свой путь. Загадочный мыс Фиолент постепенно исчезал за изгибами утёсистого берега. Впереди медленно выдвигалась в море каменная громада мыса Айя.

- В переводе с тюркского Айя означает Святой, - пояснял командир яла. – Отличительной чертой мыса является характерный каменный рог на носу. За мысом начинается южный берег Крыма и конечная цель нашего шлюпочного похода – бухта Ласпи.

…День клонился к исходу. Багровое солнце медленно погружалось в плотную сиреневую дымку горизонта. В его последних лучах полированная гладь моря отливала старинной позолотой. Шлюпки с обвисшими парусами увязли в стеклянистом морском рассоле.

В нескольких сотнях метров от них круто уходила в головокружительную высь грязно-медная каменная стена Святого мыса. Нагретая за день палящим солнцем, она дышала жаром. Среди серо-коричневых расселин кое-где виднелись корявые крымские сосны. Они цепко держались за каменный грунт, отвоевывая у скал, ветра, моря и солнца право на жизнь, демонстрируя окружающему миру безграничные возможности всего живого на Земле. Высоко, высоко, над вершиной мыса, в остывающем воздухе неподвижно висела пара орлов. Их черные силуэты четко прорисовывались на фоне предзакатного неба.

Уставшие от жары и походного напряжения курсанты молчали. Авдеев с интересом наблюдал за ними. По их лицам нетрудно было оценить физическое и душевное состояние каждого. Большинство восхищенно разглядывали волшебный окружающий мир, в который они попали столь неожиданным образом. Но были и такие, кто нетерпеливо ёрзал на банках, угрюмо поглядывая то на обвисшие паруса, то на домики Батилимана на далёком ещё берегу. Чувствовалось, что все это им надоело, что они чертовски устали и в душе проклинают и море, и жару и этот нескончаемый поход. Можно было не сомневаться, что после возвращения в училище, кто-то из них подаст рапорт об отчислении…

Вдруг тишину уходящего дня нарушил неясный шум. Нарастая, он становился отчетливее, быстро заполняя окружающее пространство. Создавалось впечатление, что где-то рядом шумит вода. Все с удивлением стали озираться. Но, как и мгновение назад, вокруг были всё те же скалы, те же едва различимые вдалеке крыши Батилимана, то же укладывающееся на ночь безбрежное море и тот же багровый, остывающий диск солнца. Всё оставалось на своих местах, и только шум, внезапно народившись, сам по себе жил в этом загадочном мире.

- Смотрите! – крикнул баковый. - Море вспучивается!

Все обернулись в сторону заката. Там, примерно в полукилометре от шлюпки, морская гладь плавно поднималась, образуя медленно вращающийся невысокий холм. От него шел шелестящий звук. Так шумит водопад. В следующее мгновение холм начал оседать, словно под ним раскрылась невидимая дыра. Раздался звук, похожий на вздох дельфина. Холм исчез. Ещё через мгновение на глазах у изумленных зрителей на этом месте образовалась широкая воронка. Вода в ней вращалась и глухо шумела…

Но вот, хрипло вздохнув, море затянуло воронку маслянистой гладью. Шум, принесший столько беспокойства, оборвался так же внезапно, как и возник.

Оцепенение длилось долго. Наконец, кто-то не выдержал и спросил: - Что же это было?

- Произошло столкновение двух струй подводных течений разного направления,– ответил командир. - Мы с вами оказались в районе водораздела, и стали свидетелями очень интересного и довольно редкого явления природы.

- Ну, а теперь, - скомандовал он, - убираем паруса. Ветра не будет долго. Садимся за весла. Пойдем в метрах ста от скалы. Обогнем Батилиман, а там до Ласпи рукой подать…

В Ласпинской бухте дул упругий горный ветер, густо настоянный на можжевельнике, лаванде и чабреце. Скатываясь с гор, он приятно освежал лицо и руки. Казалось, что прямо через кожу, в кровь, ветер под большим напором закачивал свой целебный настой, возвращая натруженному телу бодрящую свежесть…




Назад в раздел



Новости

Все новости

28.03.2024 новое

«”КАК МОРСКАЯ СОЛЬ В КРОВИ…”. ПУШКИН В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО»

23.03.2024 новое

СКОРБИМ

19.03.2024 новое

ПАМЯТИ О. ВЛАДИМИРА (РЫБАКОВА)


Архив новостей 2002-2012
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru