Библиотека Виктора Конецкого

«Самое загадочное для менясущество - человек нечитающий»

02.07.2022

3 ИЮЛЯ – ДЕНЬ РАБОТНИКОВ МОРСКОГО И РЕЧНОГО ФЛОТА


С Праздником!

С ДНЁМ МОРСКОГО И РЕЧНОГО ФЛОТА, ДРУЗЬЯ!
УДАЧИ ВО ВСЁМ! ПОПУТНЫХ ВЕТРОВ!

ПЕРЕЧИТЫВАЯ ЛЮБИМЫЕ КНИГИ

МАРИНА НАУМЛЮК
О ЖАНРЕ «РОМАНА-СТРАНСТВИЯ» ВИКТОРА КОНЕЦКОГО

Книги Виктора Конецкого с течением времени не утратили своего читателя и привлекают внимание литературных критиков. Вопросы содержания, стиля, образный строй, художественный мир его сочинений в достаточной степени изучены, однако возникает ощущение недоговорённости, когда исследователи касаются определения жанра. Так Игорь Кузьмичёв отмечает, что «”Солёный лёд” строится в форме путевых заметок», называет книги «лирической прозой». Даниил Гранин пишет, что по форме «”За Доброй Надеждой” как бы цикл путевых очерков, порой рассказов», которые «в общем, слабо связаны», но это неважно, поскольку «это совсем необычные путевые картины». Адольф Урбан называет роман-странствие «романом-путешествием», а повесть «Солёный лёд» – «первым опытом “путевой прозы”», «безбрежной и неограниченной».
Виктор Конецкий мог бы определить жанр книги «За Доброй Надеждой» как роман-путешествие – и Радищев, и Свифт, и Стерн в этом смысле его предшественники, но вслед за Пушкиным он разграничивает понятия «странствия» и «путешествия». Пушкин в 13 строфе 8 главы «Евгения Онегина» пишет об отъезде Онегина после дуэли с Ленским:

И начал  странствовать без цели,
Доступный чувству одному.
И путешествия ему,
Как всё на свете, надоели…

Желаемое изначально странствие превратилось для героя в банальное путешествие с однообразными сменами картин, не излечившее душу.
Пушкин начинал как поэт-романтик, и жанр странствия был явно ему знаком по творчеству Новалиса, Тика, а более всего Байрона.
Когда Виктор Конецкий определял свой роман как странствие, вероятно, он предполагал единение своего творчества с древнейшим жанром мировой литературы, его темами, художественным стилем, их позднейшей интерпретацией.

Виктор Конецкий у Катти Сарк. 1970 г.

Виктор Конецкий у «Катти Сарк».
1970 год. Фото из семейного архива Конецких.

ИСТОКИ ТЕМЫ И ЖАНРА СТРАНСТВИЯ

Возможно, тема странствия начинается с гомеровской «Одиссеи», продолжается Платоном, который первым описал странствие души по небесным сферам в поисках идеи, красоты, справедливости, бессмертия, ради дальнейшего перевоплощения. С этого момента духовное начало в теме странствия стало наиважнейшим.
В Средние века в куртуазной культуре сложился образ странствующего рыцаря, который выезжал от двора короля Артура и стремился к новым приключениям, подвигам, жаждал славы, воспевал Прекрасную даму и полагался на судьбу. Рыцарский мир в романах Вольфрама фон Эшенбаха и Кретьена де Труа был объединён нравственным, эстетическим, духовным, мистическим идеалом, он был свободен от сословной иерархии, поскольку значимость рыцаря определялась его высоким служением. Модель реальности в этих романах была особенной. Как пишет Бахтин, «весь мир подводится под категорию чудесной и неожиданной случайности» и «герой устремляется в приключения, как в родную стихию». Важно, что герой рыцарского романа в процессе подвигов нравственно совершенствуется.
Огромное значение в интерпретации темы странствий принадлежит «Дон Кихоту» Сервантеса. Домочадцы считают, что Дон Кихот «свихнулся от чтения рыцарских романов», сам он видит миссию странствующего рыцаря так: вернуть золотой век, когда не было собственности и человек жил в гармонии с собой, природой и людьми. Странствующий рыцарь, считает Дон Кихот, должен помогать «сирым и неимущим». Мир, в понимании Дон Кихота, околдован, поскольку стал грубым, грязным, полным корыстных интересов. Рыцарь вносит в него чистоту идеала, сказку, красоту. Вот этот контраст высокой мечты и обыденной, часто бездуховной, реальности ощутим и в романах писателя Конецкого.

РОМАНЫ-СТРАНСТВИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ РОМАНТИКОВ

Идею странствия с восторгом восприняли романтики. Они поэтизировали Средневековье через сказку и мифологию. Романтики занимались теорией и историей литературы. «Свобода связываний и сочетаний снимает с поэта ограниченность», – писал во «Фрагментах» Новалис (1772–1801), заметим, поэт и горный инженер, а далее – «роман есть история в свободной форме», «роман есть жизнь, принявшая форму книги». Понимание романа как свободной ассоциативной формы, воссоздающей единство пространства и времени, человека и космоса, когда воображение художника не сковано рамками, отчётливо прочитывается в повести В. Конецкого «Солёный лёд» .
Тема странствия в романтической литературе стала жанрообразующей. Начало жанру положил Людвиг Тик (1773–1953) романом «Странствия Франца Штернбальда» (1798), в это же время Новалис пишет роман «Гейнрих фон Офтердинген»(1797–1800), позднее Байрон издаёт поэму «Паломничество Чайльд Гарольда» (1811–1818), понятие pilgrimage (паломничество) в переводе означает и странствие, и даже «Моби Дик» (1851) Мелвилла включает мотив странствия. В каждом из произведений сюжет основывается на том, что герой отправляется в путь, желая осуществить некую неясную и высокую цель. Франц Штернбальд «покидал Нюрнберг, чтобы в далёких краях умножить свои познания и после всех тягот странствования возвратиться мастером в искусстве живописи». В течение длительного путешествия, не имеющего границ во времени и пространстве, он останавливается в замках, монастырях Германии, Италии, пишет картины, заводит новые знакомства, обсуждает проблемы призвания, живописи и искусства, ищет свою любовь. Гейнрих фон Офтердинген отправляется в Швабию в гости к родным, но в его путешествии множество отступлений от маршрута, поскольку он жаждет обогатить душу новыми впечатлениями. Он спускается в шахту с рудокопом, знакомится с рыцарем и его восточной наложницей, с великим писателем и историком, его ждут мистические откровения, поскольку он ищет призвания в поэзии. Чайльд Гарольд отплывает от ненавистных берегов Англии, и судьба его ведёт по свету в поисках свободы… Отметим, что в романе-странствии немецких романтиков сюжет – это путь художника в поисках собственного творческого голоса. Так и в романе «Солёный лёд» Виктор Конецкий в каждой главе, описывающей работу в Арктике или впечатления от посещения Ниццы и Парижа, рассматривает проблемы художественного творчества и собственного писательского воплощения. Этот сквозной сюжет придаёт роману многоплановость.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ О РОМАНЕ-СТРАНСТВИИ

В отечественном литературоведении жанр романа-странствия в его романтической интерпретации рассматривали Александр Викторович Михайлов и Алексей Матвеевич Зверев.
Исследователь творчества Тика Михайлов пишет о построении сюжета романа-странствия: «Разные люди, совершающие свой жизненный путь, а он есть странствие, встречаются между собой случайно, а сам случай – не напряжённо-роковой, а вольный, выражающий внутреннюю свободу встречающихся, свободу от всепоглощающей заботы, свободу идти куда глаза глядят, странствовать без цели, “блуждать” подобно блуждающим рыцарям». Михайлов характеризует и пространство встречи – это уголок «мгновенной свободы», освобождающий от обязательного маршрута, «личностное в такое мгновение вольного досуга может изливаться наружу обильным вольным потоком: приключения, переодевания, узнавания, рассказы должны следовать тут один за другим без натуги без спешки». Жанр странствия предполагает свободные отношения пространства и времени в повествовании и свободную же его композицию.
Интересны замечания Зверева о поэме Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда» в свете того, что Алексей Матвеевич ещё и автор статьи о творческом методе Виктора Конецкого. Зверев обращает внимание на «ценимую свободу быть собой», что является отличительной чертой авторского стиля Конецкого. И у Байрона Зверев отмечает «смелость и нескованность воображения: оно всегда найдёт ту форму, которая обладает гармонией, внутренним единством, завершённостью. Причём исключается любого рода насилие над свободным развитием мысли художника, над образами и ритмами, в которых она воплощается». Эта свободная композиция, замедление действия из-за обширных лирических отступлений или внешне немотивированное убыстрение событий создают впечатление «неспаянности частей», как будто нарушаются логика и общий план произведения. Однако, свободная форма только кажется хаотичной, на самом деле, она автором продумана и тщательно выстроена. Существует своеобразное типологическое родство между байроновским «Чайльд Гарольдом» и первой повестью, открывающей роман-странствие Виктора Конецкого. И у Байрона, и у Конецкого на первом плане образ моря. «Паломничество (странствие) Чайльд Гарольда» – «морская поэма»!
В стихотворении Бодлера «Плаванье», которое любил Конецкий, аллегорически представлен путь поэта в поисках новизны и неизбежное разочарование: «Бесплодна и горька наука дальних странствий». Любой автор бывает критически настроен по отношению к своему творчеству. К счастью, это не относится к читателям Конецкого!

«СОЛЁНЫЙ ЛЁД» – ПЕРВАЯ КНИГА РОМАНА-СТРАНСТВИЯ КОНЕЦКОГО

«Солёный лёд» – первая книга романа-странствия «За Доброй Надеждой», и следовательно, она в сжатом виде содержит основные темы, мотивы, образы, которые будут разработаны и переосмыслены в дальнейшем. Книга создаёт впечатление написанной на одном дыхании, поскольку есть в ней романтическая свобода «идти куда глаза глядят», «блуждать подобно странствующим рыцарям…, освобождаясь от обязательного маршрута». Справедливо замечание исследователя Зверева о том, что вольное дыхание связано с историческим временем «оттепели» и с возрастом автора, перешагнувшего порог тридцатилетия.
Тем не менее, свободная форма повествования предполагает ясную логическую композицию, которая не всегда заметна читателю. Первые две главы книги ретроспективные, а дальше («Поплыли») в каждом эпизоде описывается конкретный рейс или отдельное путешествие, внутри эпизода своя собственная повторяющаяся структура, связанная с путевыми впечатлениями, встречами, описаниями событий и ситуаций, игрой случая. Сквозная тема объединяет повествование: это размышления автора о смысле художественного творчества, об истоках рождения неповторимой писательской индивидуальности. В каждой главе повести «Солёный лёд» есть раздумья Конецкого о специфике морской прозы, о поиске сюжетов, образов. Он анализирует особенности художественного языка, из которых складывается узнаваемый стиль разных писателей, он опробует стиль, например, Хемингуэя с целью найти своё уникальное слово. Он, как и прежде романтики, в поисках новизны и правды. Неслучайно Гранин пишет, что «ощущение достоверности, подлинности пережитого и есть художественная победа автора».
В романе обозначена точка отсчёта путешествия – это зимний Ленинград, морской город и ворота в море, Нева, набережная Лейтенанта Шмидта и мысленное возвращение автора в блокадное детство и курсантскую юность. Лирический герой Конецкого выделяет двух персонажей, двух рыцарей, определяющих нравственные координаты жизни в понимании автора. Это романтик Слава, который был внутренне свободен, нарушал устав и погиб, спасая товарищей на тонущей подводной лодке. Другой, Альфонс Кобылкин, вечный неудачник, «Рыцарь Печального образа», идеалист, жаждущий подвига и беззащитный перед «каверзами жизни», женился на вдове с тремя детьми и нашёл утешение. Позднее в других романах книги «За доброй надеждой» появится спектр образов, привлекающих читателей психологической сложностью, неоднозначностью жизненных установок, но именно в повести «Солёный лёд» Конецкий ясно высказался на тему человеческого благородства.
Автор задаётся вопросом, как соединяются в творчестве правда и воображение, документальные факты и художественный вымысел? Он много читает в надежде понять, что значит быть «честным писателем», и находит суждение у Хемингуэя: «Не бояться плохого в себе и бороться с этим».
Герой Конецкого проверяет справедливость высказываний о писательском труде и славе Данте, Довженко, Чехова, Толстого. Он решается на своеобразный эксперимент, и если есть необходимость одиночества в процессе творчества, то можно, как Паустовский или Генри Торо, удалиться на лоно природы. Глава «Середина жизни» – это рассказ об уединении писателя в деревенском доме под Псковом, о весёлых гостеприимных хозяйках. В книге возникает эпизод, написанный в стиле Паустовского, но, как выясняется, чужой мир не рождает вдохновения.
С этого момента автор включает в книгу разножанровые истории. Это и психологический рассказ с подтекстом о знакомстве в поезде и разочаровании в женщине и её красоте. С другой стороны, отталкиваясь от впечатления о книге известного учёного-скандинависта Гуревича о древних викингах, Конецкий описывает подробную картину их высадки в Америке и как будто проверяет себя, может ли он писать историческую прозу.
Автор-повествователь ищет родную душу в литературном творчестве, возможно, это Экзюпери. С ним объединяет жизнь и работа в огромном пространстве (море – небо) и космическое чувство одиночества.
Герой Конецкого часто сомневается в своём даре, поскольку увлекается хорошей книгой так, что забывает учиться мастерству сюжета, композиции.
Он задаёт себе вопрос касательно книжных мыслей, нужно ли их бояться? И вновь экспериментирует, описывая шторм в стиле «страшных рассказов» американца Амброза Бирса.
Конецкий понимает, что его уникальный путь в литературе связан с морской тематикой, которая объединяет его личный духовный и эмпирический опыт. Есть ещё нечто, бессознательное и необъяснимое, идущее от того, что морская вода и человеческая кровь по составу едва ли не совпадают, так считает автор.
Он задумывается об интуитивности и ассоциативности художественного творчества: «Случайный набор слов вызывает вдруг напряжение интуиции, эмоций, мозга. Бесконечное сочетание элементов мира должно отражаться в нашем языке таким же бесконечным рядом слов и сочетаний». Конецкий размышляет на модную в 1960-е годы тему, сближая поэзию с физикой. Свободные ассоциации в романе «Солёный лёд» становятся ведущим художественным приёмом, когда автор отдаётся полёту воображения. Например, в море оказываются вместе суда с именами художников: «Перов», «Левитан», «Суриков», «Верещагин», и автор размышляет, в каком стиле каждый из них мог бы написать море. Этот эпизод не случаен, поскольку Конецкий – сам превосходный живописец.
Отыскивая свой путь в создании морского романа, Конецкий именно в романе-странствии объединяет поэтические картины моря с путевыми заметками и описанием прозаических трудовых будней. Писатель выстраивает особые отношения времени и пространства. Время обладает конечностью, когда отсчитывается по вахтам, и безграничностью в процессе творческого воображения.
Молодой Конецкий не стесняется сильных эмоций и поэтических чувств при виде красоты. Поэзия чистого свойства – в описании волны и рождения из пены морской Афродиты. В море он становится пантеистом, игра дельфинов «вызывает восторг и чувство радости, почти беспричинной», а море становится «разумным существом»… И тут же герой иронически понижает градус эмоций: «Вот о чём я думал, вылезая из трюма».
Писатель Конецкий раскрывает необычность психологии и мироощущения моряка, его восприятия суши и водного пространства. Его суждения о любви к родине своеобразны: «Я не знаю, есть ли у других наций такая нерасторжимая связь между эстетическим ощущением и ощущением родины». Конецкий включает в повесть и традиционные для маринистики темы: байки о капитанах, рассказы о приключениях. Они придают повествованию комический, добродушно юмористический характер. К середине сюжета автор твёрдо разделяет путешественников и странников в главе «Как я не написал статью об арктическом туризме и что из этого вышло». Мы узнаём, что автор уже приобрёл известность, иронизирует над славой, но ему так же интересны все люди, встретившихся на его пути. Морская тема усиливает философский характер его повествования, автор размышляет о космосе, о жизни, смерти, любви, о свободе.
«Солёный лёд», открывающий роман-странствие, похож на мастерскую художника, в которой есть и готовые шедевры, и наброски, и чистые холсты. Это один из самых свободных по форме лирических романов не только в творчестве Конецкого, но и в литературе «оттепели», самый искренний, самый ясный, самый обаятельный. Позднее повзрослевший Конецкий будет объяснять критикам или читателям разницу между беллетристикой и производственной повестью, предупреждать, что «пора настала не ожидать от морских книг развлекательного приключенческого чтива», но сейчас он свободен от регламентаций, от «обязательного маршрута». Он – вольный путешественник в страну мечты, плывущий морем, он пробует все свои возможности, не зависит от чужого мнения, он предельно открыт всем впечатлениям жизни, не стесняется чувств, не боится несовершенства. Он – ученик поэзии, стихии, времени и пространства. Он – странник.
2022 год
г. Мурманск

О НАШЕМ ДРУГЕ И АВТОРЕ

Наумлюк Марина Валентиновна – кандидат филологических наук, доцент, исследователь русской и зарубежной литературы, литературы Кольского Севера, ведёт мастер-классы по анализу литературного текста. Живёт и работает в Мурманске и Севастополе.
На нашем сайте представлен фрагмент из книги «Маринисты», 
над которой М.В. Наумлюк сейчас трудится.  




Новости

Все новости

28.03.2024 новое

«”КАК МОРСКАЯ СОЛЬ В КРОВИ…”. ПУШКИН В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО»

23.03.2024 новое

СКОРБИМ

19.03.2024 новое

ПАМЯТИ О. ВЛАДИМИРА (РЫБАКОВА)


Архив новостей 2002-2012
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru