ВСПОМИНАЯ ЮРИЯ КАЗАКОВА

     «…Его рассказы возбуждали и заводили, навевая очень серьёзное и сильное желание творчества. В его рассказах на нескольких страницах то как-то медлительно, то мгновенно ощущались и неизбывность, и конечность времени и времён».

Виктор Конецкий. «Никто пути пройденного у нас не отберёт»

ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ КАЗАКОВ
(8 августа 1927 – 29 ноября 1982)

Юрий Казаков с любимым Чифом в Абрамцево.

Корр.: Виктор Викторович, а кто для вас был бы психологически более совместимым, если бы, скажем, довелось жить в одной каюте?
В.К.: Ну, во всяком случае, не Юра Казаков. Я думаю, что мы бы с ним быстро поссорились, несмотря на всю дружбу. Потому что назвать его лёгким человеком довольно трудно. И, видите ли, я бы предпочёл плыть с профессионалом, который уже за кормой оставил много тысяч миль, который знает, как важно уметь сдерживать и свои высказывания, и повадки где-то приспосабливать к другому человеку.
Корр.: А что вас объединяло в литературе?
В.К.: Настроенческая проза. Когда мы начинали тридцать лет назад, она приближалась по сути к музыкальности. Я не могу назвать музыкальной прозу наиболее сегодня гремящих книг – «Дети Арбата», «Белые одежды» и так далее. Я всё-таки явственно вижу, насколько даже в лирических местах авторы утрачивают способность настроенческой прозы. Даже такая, мне очень близкая для души и очень любимая моя книга, как «Печальный детектив» Виктора Астафьева, хотя в самом даже своём названии «Печальный детектив» есть настроение. Причём, это настроение удивительным образом Виктор Петрович в финале находит всё-таки и воплощает его в рассуждении героя о том, какое счастье есть внутри семьи. Просто семья может родить счастье и радость, о которой говорит Юрий Павлович Казаков. В целом настроение сегодня в литературе утрачено. Острые социальные вопросы стали вытеснять высокое художественное качество прозы. Художественной должна быть проза, тогда она несёт в себе свет и то утешение человеку, которое помогает ему потом бороться. Бороться и за правду, и за социальную справедливость, идти на очень большие обострения, находясь внутри производственного процесса, и тому подобное. Потому что искусство заряжает его способностью к этой борьбе и помогает психологически и душевно.

Писатели: Виктор Курочкин, Виктор Конецкий, Юрий Казаков, 
Георгий Семёнов, Юрий Трифонов. На съезде писателей. 1966 год.

И Юрий Павлович Казаков, рано умерший, он, несмотря на очень трудную свою литературную биографию, и на то, что часто писал очень грустные рассказы, всё равно очень твёрдо проповедовал необходимость красоты и света в литературном творчестве. Ещё в конце семидесятых годов он писал в адрес писателя, начинающего в те времена, Виктора Лихоносова. Цитирую из его письма: «Я думаю, что радость такая же сторона жизни, как и несчастье. Её может быть меньше, но она есть и можно очень честно писать об этом. Она, то есть радость, очень сейчас подмоченная во мнении думающего читателя. И как-то даже мы стесняемся иной раз писать оптимистические вещи, ибо оптимизм иной раз у нас спекулятивен, фанфаронен, а я говорю о другом оптимизме, вытекающем из естественной необходимости счастья и бодрости во всём живом».
И вот Казаков анализирует лирическую прозу, которая в глубине своей несёт ясное ощущение радости жизни, что, я думаю, сегодня нашей литературе очень нужно ни в коем случае не забывать. Главная функция литературы – художественная функция. Только через красоту в художественной прозе я могу помочь человеку не в тот момент, когда он читает мою книжку, а на длительный какой-то срок. Поэтому искусство берёт на себя огромную нагрузку, скрашивая одиночество и давая человеку возможность общения со всем миром, давая ему кусочек той красоты, которую он часто не находит в своей реальной жизни. И тогда у него возникает надежда, и он возвращается к реальной жизни, имея запас какой-то силы…

Юрий Казаков, много и трудно работая исключительно на литературном поле, с юности мечтал о признании, и не был равнодушным к успеху.
«Вообще-то с Юрой общаться было сложно, – писал Виктору Конецкому друг Ю.П.Казакова политолог Борис Сергеевич Орлов. – …Как многие талантливые писатели, он был зациклен на себе, говорил только о себе, а чаще старался литературных тем не касаться, боясь расплескать ту драгоценную прозу, которая накапливается в его душе. Скажет только мимоходом: “С-старик, н-н-написал одну вещь. «Во сне ты горько плакал»… В-вроде п-п-получилось”. Не хватает мне его… И чувство горечи – зачем так рано ушёл… Если захотите встретиться, сходим на дачу, помянем, пройдём вдоль Яснушки, где деревья отзывались “печальным голым шумом” (умел находить образы Казаков!)…» (1988 г., архив В.В.Конецкого).
Дмитрий Бакин утверждал, что пишет для себя и сомневался, что его книги читают. При жизни справедливо названный критиками великим, он был безразличен к свалившимся на него писательской славе и премиям. Закрытость его жизни – профессиональной и личной – была практически абсолютной.
Узнав, что Бакин работает шофёром и не имеет возможности полностью отдаваться литературному труду, Конецкий с горечью произнёс: «Это писательское самоубийство…». Как же мечтал он, чтобы жанр рассказа не умирал… После успеха первой книги Дмитрия Бакина «Страна происхождения» (до неё у него вышла лишь небольшая книжка рассказов в «Библиотечке “Огонька”»), он много лет не издавался. Видимо, чем значительнее творческое начало в человеке, тем глубже и тайна преодоления им жизни…
Да, было общее в судьбах двух этих незаурядных художников, и отзвук этого общего в словах Бакина, звучащих сегодня как совет будущим писателям: «…Помогать писать могут табак, голод, зима, её снег. Некоторым, знаю, помогло отчаяние»…
Неизбежное одиночество обоих писателей не нуждается в пояснении.
Человек, выброшенный в океан жизни, его попытки понять окружающих, и, прежде всего, себя – общие темы Казакова и ценившего его Дмитрия Бакина. Безукоризненность их текстов, у каждого уникальных по-своему, позволяет надеяться, что у русской литературы есть будущее.
В одном из лучших своих ранних рассказов – «Голубое и зелёное» – Юрий Казаков писал: «Ничто не вечно в этом мире, даже горе. А жизнь не останавливается. Нет, никогда не останавливается жизнь, властно входит в твою душу, и все твои печали развеиваются, как дым, маленькие человеческие печали, совсем маленькие по сравнению с жизнью. Так прекрасно устроен мир». Добавим: это так – пока есть книги, которые хочется читать и перечитывать.

Татьяна Акулова-Конецкая

Виктор Конецкий. Осень в Абрамцево. Дорога к Юрию Казакову.
Холст, масло. 1998 год.

ДМИТРИЙ ШЕВАРОВ

ОБНЯТЬСЯ НАПОСЛЕДОК

Дурных людей в повествованье нет, 
Сперва обескуражены от счастья, 
Что слышен шорох, что мерцает свет 
И влажен воздух робкого ненастья, 
Пунктир событий, лодочка, туман, 
Застенчивость, предчувствие утраты 
Невидимой, и гости по домам 
Расходятся, ни в чем не виноваты, 
Темнеют листья, светится трава, 
Как будто ничего не происходит, 
Проходит жизнь, и капают слова 
О детстве, о разлуке, о погоде, 
Негромкий плеск, избушка рыбака, 
У девушки платок вечерний розов, 
И мысли вдаль плывут как облака, 
Когда их ночью думает философ, 
Подробности вещей, родная речь, 
Которая к любви, беде и боли 
Стыдится вслух внимание привлечь, 
Лишь горло перехватит поневоле.