Библиотека Виктора Конецкого

«Самое загадочное для менясущество - человек нечитающий»

07.07.2016

Нина и Алексей. «Милой женщины любимые глаза…»

8 июля 2016 года

Ко Дню семьи, любви и верности
Виктор Конецкий. Ромашки. Акварель.

8 июля – в день памяти святых супругов Петра и Февронии Муромских – в России отмечается День семьи, любви и верности. В день памяти святых супругов, умерших в один день и час, принято молить Господа о даровании мира, гармонии и любви в семье и о сохранении Русской земли.
Не все знают, что и в Санкт-Петербурге на Смоленском православном кладбище не зарастает тропа к покровительнице всех влюблённых – блаженной Анне. У её могилы (кенотаф) молятся и оставляют записки с просьбами о помощи в любви и об укреплении семьи.  
Анна Лашкина жила в конце XVIII – середине XIX веков в Петербурге, младшая современница святой блаженной Ксении Петербургской. Она, пережив неудачу в любви, совершила нелёгкий подвиг юродства Христа ради.
Вот что вспоминал протоиерей Евгений Рахманин (1860 – 1927 гг.), служивший в храме на Смоленском православном кладбище:
«По происхождению своему Анна Ивановна принадлежала к интеллигентной фамилии. Во всяком случае, образование свое Анна Ивановна получила в одном из Институтов Петербурга.
По показанию г.г. Литвиновой и Поликарповой она была дочерью генерала Лукашева.
По показанию же госпожи Андреевской, Анна Ивановна по происхождению была из старинного дворянского рода Пашковых, образование получила в Императорском воспитательном обществе благородных девиц (Николаевская половина Смольного Института); по окончании курса была произведена во фрейлины Императрицы Екатерины II.
По окончании институтского курса Анна Ивановна стала вращаться в кругу высшего, светского общества. Здесь она познакомилась, а затем и полюбила, одного гвардейского офицера, который, по-видимому, отвечал ей взаимностью. Анна Ивановна вполне надеялась выйти за него замуж. В её воображении уже носились планы будущей счастливой жизни с любимым мужем и в кругу родной семьи. В привязанности к себе любимого человека Анна Ивановна была так твердо и глубоко уверена, что не допускала даже и мысли о какой либо измене, о какой либо перемене счастливых планов будущей семейной жизни. Но Бог судил иначе. Любимый Анной Ивановной офицер совершенно неожиданно предпочел Анне Ивановне другую девушку и женился на ней. Это так поразило Анну Ивановну, так глубоко потрясло её, что она совершенно разочаровалась как в себе самой и в своих достоинствах, так и в любимом ею человеке, а равно и во всех окружающих её людях и вообще в достижении земного счастья… Анна Ивановна порвала все связи с миром: она тотчас же оставила Петербург, родных, друзей, знакомых и несколько лет подряд о ней не было никаких известий. Где она жила в это время, чем занималась – неизвестно.


Блаженная Анна. Работа Владимира Куликова. 

Блаженная Анна. Работа Владимира Куликова – руководителя Воскресной школы 
при Смоленском православном кладбище.

Кенотаф бл. Анны. 

Кенотаф (символическая могила) бл. Анны. Блоковская дорожка (в 50 метрах – справа – от места, где в августе 1921 года был похоронен поэт А.А. Блок)

В Петербурге Анна Ивановна появилась уже в виде юродивой. Костюмом для неё служило самое жалкое рубище; на голове она носила белый чепец, который покрывался ситцевым платком, завязанным сзади; в одной руке она всегда имела палку, а в другой придерживала висящий за спиной громадный узел – мешок, в котором хранилось всё, что ей подавалось добрыми людьми.   
Какого-либо определенного места жительства Анна Ивановна не имела. Подобно Блаженной Ксении она целый день бродила по городу. Её часто видели и на Сенной площади, и в Гостином ряду, и в Перинной линии, и в других людных местах. Купцы, приказчики и другие добрые люди, видя оборванную, жалкую женщину, охотно подавали ей милостыню, а знавшие Анну Ивановну – дарили ей остатки ситца, ситцевые платки, башмаки, ленты и т.п., и всё это Анной Ивановной складывалось в бездонный, по-видимому, мешок, из которого потом всё полученное раздавалось бедным. Если же мешок пустел, Анна Ивановна клала в него камни и таскала их на себе. Иногда Анна Ивановна заходила в институты, пансионы, разговаривала с воспитанницами и всех поражала отличным знанием языков – немецкого и французского, на которых свободно изъяснялась» (В книге: Блаженные Санкт-Петербурга : От святой блаженной Ксении Петербургской до Любушки Сусанинской. – Санкт-Петербург : Воскресенiе , 2001. – С. 90–125).

Печально, когда любовь неразделённая. Это любовь-испытание, но всё же – любовь. А бывают испытания любви – длиною в жизнь.
…Чувства Нины и Алексея Жоховых были взаимны – они любили друг друга, но принадлежали к одной семье – состояли в близком родстве.
Из книги Виктора Конецкого «Никто пути пройденного у нас не отберет»:

                              «Под глыбой льда холодного Таймыра,
Где лаем сумрачным испуганный песец
Один лишь говорит о тусклой жизни мира,
Найдет покой измученный певец.
Не кинет золотом луч утренней Авроры
На лиру чуткую забытого певца –
Могила глубока, как бездна Тускароры,
Как милой женщины любимые глаза.
Когда б он мог на них молиться снова,
Глядеть на них хотя б издалека,
Сама бы смерть была не так сурова,
И не казалась бы могила глубока.

Эту стихотворную эпитафию сочинил себе перед смертью утром 28 февраля 1915 года лейтенант, командир роты на ледокольном пароходе “Вайгач” Алексей Николаевич Жохов.
Двадцать седьмого августа 1914 года лейтенант первым усмотрел неизвестный остров в архипелаге Де-Лонга, на который через полвека занесло меня, мы вытаскивали там из ледяной каши ящики с печным кирпичом и мешки с мукой при разгрузке ледокольного парохода “Леваневский”. На этом островке мы грелись у костра вместе со сворой чумазых собак и двумя белыми медвежонками.
Лейтенанту везло на открытия, но не везло на людей. Борис Вилькицкий не любил лейтенанта за излишне прямой и несдержанный характер. Открытый им остров начальник экспедиции назвал именем командира “Вайгача” Новопашенного. В январе 1926 года решением ВЦИКа остров был переименован в остров Жохова.
Лейтенанту не везло не только с начальством. Его подвел друг по Морскому корпусу лейтенант Транзе, ему не поверил корабельный врач Арнгольд, его не понял родной дядя, запретив жениться на своей дочери Нине Жоховой. Лейтенант Жохов не вынес длинной полярной ночи, зимовки, не мог есть консервы и, по официальным данным, умер от нефрита, омрачив этим зимовку…
Жохов родился 25 февраля 1885 года.
Женщина, которую он так любил, которой посвятил предсмертные стихи, осталась верна его памяти…»

К этим строкам следует сделать несколько уточнений. По проверенным некрополистом Г.П.Аветисовым данным, Алексей Николаевич Жохов родился 26 февраля (10 марта) 1885 года, скончался 16 февраля (1 марта) 1915 года.
Алексей Жохов окончил Морской корпус, несколько лет служил на различных военных кораблях (в т. ч., крейсере II ранга «Аврора»), однако его привлекала исследовательская работа.

А. Жохов.

Алексей Жохов

Из «Арктического некрополя» Георгия Аветисова: «В 1912 году Жохов с радостью принял назначение на ледокол “Таймыр”, входивший в состав г/э СЛО, на вакантную должность гидрографа, появившуюся после ухода в отпуск лейтенанта Г.Л. Брусилова. В 1912 году экспедиция провела морскую опись побережья Сибири от Колымы до Лены, а также Медвежьих и части Новосибирских островов. Жохов занимался составлением морских карт и сбором материалов о природе арктических морей по широкой комплексной программе. К тому же, будучи страстным охотником, он не упускал случая добыть для команды свежее мясо. В конце октября полярники вернулись во Владивосток, результаты плавания 1912 года были признаны успешными, однако спокойной стоянки не получилось. Холодная зима 1912 – 1913 гг. грозила срывом навигации, поэтому “Таймыр” и “Вайгач” были использованы для ледокольных работ во Владивостоке. Большую часть командного состава отпустили в отпуск, и вся нагрузка легла на оставшихся офицеров, среди которых был и Жохов. 
После устранения серьезных поломок, возникших в результате зимних ледовых работ, в июле 1913 года экспедиция начала четвертый поход в Арктику. Командиром “Таймыра” стал Б.А.Вилькицкий. Как известно, плавание 1913 года ознаменовалось несколькими географическими открытиями. И первое из них прямо связано с Жоховым. 20 августа он первым увидел остров, впоследствии названный островом Вилькицкого в честь только что умершего начальника ГГУ.
Жохов не ограничивался своими прямыми обязанностями гидрографа, принимая участие в различных видах исследований. Например, вместе с Вилькицким он провел магнитные наблюдения на о. Преображения. В этом плавании были открыты острова Малый Таймыр и Старокадомского, арх. Северная Земля. 4 сентября Жохов был среди тех, кто первыми вступили на вновь открытый архипелаг, и принял участие в подъеме на нем русского национального флага. После нанесения на карту 180 миль восточного берега архипелага экспедиция повернула назад. На обратном пути Жохов вместе с Л.М. Старокадомским и группой матросов отыскали на о. Беннетта коллекции Э.В. Толля и доставили их на “Таймыр”. Зимой 1913 – 1914 гг. Жохов проходил стажировку в Аэрологической обсерватории в Павловске для изучения методики аэрологических исследований, которые предполагалось широко развернуть в следующем плавании. В плавание 1914 года он пошел в должности старшего офицера на “Таймыре”. Оценив деловые качества Жохова, начальник экспедиции сделал его своим ближайшим помощником. Однако пробыть в этой должности ему суждено было недолго. По вине вахтенной службы, допустившей перекручивание якорных канатов, на сутки был задержан выход “Таймыра” из Нома на Аляске. Ответственность за это ложилась на Жохова, в ведении которого находилась вся палубная команда. Такой инцидент на флоте, да еще в условиях начавшейся войны, был весьма серьезным проступком. После него отношения Жохова с командиром испортились и, по-видимому, настолько, что совместная работа их стала невозможной. Вилькицкий решил заменить старшего офицера более спокойным человеком, и Жохов был переведен на “Вайгач” (Его место занял друг Николай Транзе, что задело самолюбие Жохова. – Т.А.).
27 августа Жохов, будучи вахтенным начальником на “Вайгаче”, заметил к северу от о. Вилькицкого в о-вах Де-Лонга еще один ранее неизвестный маленький остров. Судну удалось пробиться к нему через льды, и съехавшая на берег партия, в которой был и Жохов, водрузила на нем русский национальный флаг. Остров назвали в честь командира “Вайгача” П.А.Новопашенного. В сентябре 1914 года моряки “Вайгача” нанесли на карту южный берег Северной Земли, а затем через тяжелые льды пробились к Таймыру в районе п-ова Оскара. Под руководством Жохова моряки провели глазомерную съемку 20 км побережья и успели возвратиться на судно. Вскоре южные ветры отнесли “Вайгач” далеко от берега. В конце сентября корабли встали на вынужденную зимовку на расстоянии 30 км друг от друга. Это было то испытание, к которому моряки готовились с 1910 года. На обоих судах было сделано все необходимое, чтобы зимовка прошла успешно. Было установлено одинаковое питание и для матросов, и для командного состава. Был устранен один из главнейших неблагоприятных факторов, погубивших многие экспедиции – безделье. Велись активные научные наблюдения, подготовка к следующей навигации. Кроме того, Вилькицкий приказал организовать для матросов специальные курсы по изучению математики, географии, истории, иностранных языков и многих других предметов. Были обязательными ежедневные прогулки на свежем воздухе, организовывались спортивные состязания, особенно популярен был футбол. По радиотелеграфу через судно Свердрупа “Эклипс”, зимовавшее в 275 км западнее, поддерживалась регулярная связь с Петроградом, имелась возможность обмениваться телеграммами с родными. Состояние зимовщиков было хорошим, исключением явился один Жохов. Зимовка действовала на него угнетающе. Роль сыграл целый ряд факторов. Здесь сказались и особенности его неуравновешенного характера, инцидент с переводом с “Таймыра”, нерадостные вести из дома. Жохов любил свою кузину, дочь адмирала Жохова Нину (По другим данным, Нина была дочерью Г.М. Жохова, начальника управления Варшавской железной дороги в Петербурге. – Т.А.). И те, и другие родители относились к этому отрицательно. Какое-то время он бодрился, но постепенно хандра брала свое. У него не хватило душевной твердости для ее преодоления. Признаки подавленности проявились у него еще в октябре, в самом начале зимовки. Именно тогда он написал очень красивое, трагически грустное, по сути, провидческое, прощальное стихотворение своей невесте…

Нина Жохова.

Нина Жохова

По свидетельству доктора “Вайгача” Э.Е. Арнгольда “Жохов вообще отличался многими странностями”, но явные признаки нервного расстройства проявились у него после перехода с “Таймыра”. Он стал меньше общаться с товарищами, корабельное питание ему опротивело, с первых чисел января почти перестал есть, почти все дни проводил в каюте, а с конца января совершенно слег, лечиться отказывался. По свидетельству участника экспедиции В.Г. Мизина Жохов отказывался от медицинской помощи из-за плохих отношений с Арнгольдом. 27 февраля на “Таймыр” поступило сообщение: “Лейтенант Жохов серьезно болен. Слабость сердца, острый нефрит, отек обоих легких…”. Для консультаций был вызван доктор “Таймыра” Старокадомский, но помощь оказалась не нужной. 1 марта пришла телеграмма: “В 11 часов утра скончался от уремии лейтенант Жохов”. 

Похороны лейтенанта Жохова.

Похороны А.Н. Жохова. Фотография из архива Н.И. Евгенова.

9 марта в присутствии всех свободных от вахт участников экспедиции Жохов был похоронен на высоком обрывистом мысе зал. Дика на северном побережье Таймыра. На могиле поставили деревянный крест из плавника, на котором укрепили икону Христа и медную доску, с вырезанным на ней стихотворением Жохова, огородили ее якорными цепями, висящими на четырех металлических столбах и украсили искусственными цветами, сделанными из листовой тонкой меди».
Алексей Николаевич Жохов – дворянин, правнук героя войны со Швецией и Англией капитана Г.И. Невельского (1773 – 1841 гг.), полярный исследователь, морской офицер, талантливый гидрограф, поэт – умер за десять дней до своего тридцатилетия.

Жохов А.Н.

А.Н. Жохов

Когда Алексей Жохов почувствовал, что ему осталось жить считанные дни, он попросил вызвать с «Таймыра» Николая Транзе, чтобы попрощаться. Транзе вспоминал о последних днях Жохова: «Застал его в тяжелом состоянии, и физическом, и моральном. Я это понял не потому, что он жаловался на что-нибудь, а именно потому, что он уже ни на что не жаловался и был в апатии почти все время в течение тех дней, что я провел с ним до его кончины. Ушел он в экспедицию женихом. Жил мечтой о невесте, встрече, свадьбе, будущей жизни. Теперь же, когда мне удавалось навести его мысль на то, что так дорого и глубоко было на его сердце, он на минуту оживлялся, чтобы затем еще глубже впасть в апатию…»
Перед уходом в плавание Жохов сделал предложение Нине. Любили они друг друга давно – с окончания Алексеем Морского корпуса – восемь лет. 


Н.Г. Жохова.

Н.Г. Жохова (1889 – 1959 гг.).

…Невеста лейтенанта Жохова – Нина Жохова – всю жизнь прожила в Ленинграде, она не вышла замуж, и осталась навсегда верна своей единственной любви. До революции Нина получила блестящее образование, окончила Бестужевские курсы. В 1916 году  ушла на фронт Первой мировой войны сестрой милосердия. Живя в блокадном Ленинграде, тоже спасала людей – была донором. С 1920-х годов Нина Гавриловна Жохова работала медсестрой, а затем медстатистиком в регистратуре Мариинской (Куйбышевской) больницы.  
После выхода в 1953 году в свет книги Л.М. Старокадомского «Пять плаваний в Северном Ледовитом океане» Нина Гавриловна писала доктору, вспоминая А.Н. Жохова: «Я ничего забыть не могу, и постоянно возвращаюсь вновь и вновь к тем временам». 
А говорят: «Нет большего мученья, как о поре счастливой вспоминать»… 
Перед смертью Н.Г. Жохова попросила племянницу сжечь все письма Алексея Николаевича – их насчитывалось несколько сот – они не предназначались для чужих глаз.

Татьяна Акулова-Конецкая

Остров Жохова.

Остров Жохова 




Новости

Все новости

28.03.2024 новое

«”КАК МОРСКАЯ СОЛЬ В КРОВИ…”. ПУШКИН В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ ВИКТОРА КОНЕЦКОГО»

23.03.2024 новое

СКОРБИМ

19.03.2024 новое

ПАМЯТИ О. ВЛАДИМИРА (РЫБАКОВА)


Архив новостей 2002-2012
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru